КРАТКИЙ ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ

Время донесло до нас самые разнообразные по характеру, стилю, содержанию, научному значению и подаче материала монгольские исторические сочинения, в которых имеются сведения об эпохе феодальной раздробленности. Условно эти труды можно разделить на две группы. Первая—работы, написанные в начальный период проникновения в Монголию буддизма-ламаизма (конец XVI—конец XVII в.), вторая—труды, созданные в период маньчжурского правления, господства в стране буддийской церкви и ее идеологии в сферах культурной и политической жизни страны (XVIII — XIX вв.).
Для первой группы характерно еще незначительное следование авторов буддийской историографической традиции, привнесенной в Монголию с буддизмом-ламаизмом. В трудах этого времени почти' отсутствуют интерполяции из буддийских канонических сочинений. По своему характеру такие сочинения стоят ближе к первому монгольскому историческому письменному памятнику «Сокровенному сказанию» [31] и еще сохраняют в себе черты древней монгольской национальной историографической традиции".
Вторая группа сочинений, созданная в эпоху маньчжурского господства в Монголии, значительно отличается от своих предшественников. Их авторы много уделяли внимания религиозно-философским буддийским сюжетам и вводили в. свои сочинения целые разделы по истории буддизма и его распространению в Индии, Тибете и Монголии.
Хотя влияние буддийской историографической традиции сказалось на идеологических позициях историков XVIII—XIX вв. значительно' больше, чем на трудах их предшественников, тем не менее и они не порвали со своими национальными историографическими традициями. Это выразилось в том, что в сочинениях
в работе «Этнолого-лиягвистические исследования...» (17, с. 14—19].
В 1941 г. список «Алтан тобчи», вошедший в «Деяния...», был опубликован отдельно' Т. Кобаяси в Японии
под названием «,,Арутан топучи". Моко нэндайки» («Алтан тобчи. История монголов») [З]. Книга содержит небольшое пояснение, публикацию монгольского текста и его перевод на япо'нский язык. В данной работе мы пользуемся именно эти<м списком, так как считаем, вслед за Т. Кобаяси, что из всех известных ныне он наиболее полный и интересный по содержанию. «Ару-тан топучи», как и' список «Алтан тобчи», изданный Галсаном Гомбоевым, написан в традициях новой буддийской историографии.
Начинается он с небольшого введения, где излагается происхождение от легендарного индийского царя Ма-хасамади тибетских царей и монгольских ханов. Основное содержание сочинения — изложение истории Чингисхана. Оно заканчивается годами правления Лигдан-хана чахарского (1604—1634). При этом автор особо подчеркивает роль Лигдан-хана как ревностного сторонника буддийской веры. ;
Версия «Алтан тобчи» '[31, вошедшая в сборник ' «Деяния Чингисхана», представляет большой интерес для исследователей. Анализ сочинения дает возмож- ' ность полагать, что это не просто один из списков хорошо известной анонимной «Алтан тобчи», изданной . Г. Гомбоевым [101, а самостоятельное, оригинальное произведение, обладающее рядом специфических черт, присущих только ему. В 1952 г. Ч. Боудэн издал сводный текст анонимной «Алтан тобчи». Эта фундаментальная работа содержит монгольский текст в научной транскрипции с указанием разночтений во всех списках, перевод его на английский язык, вводную статью и комментарий [61].
Рассказ о Даян-хане в «Арутан топучи» начинается с его рождения. Хотя год этого события точно и не называется в хронике, но он легкоопределим по указанию автора: это был год гибели отца Даян-хана — Баян-М»ункэ-болху-джи'нонга, происшедшей в 1470 г. [3, с. 85]. Детство Даян-хана было тяжелым. Его воспитатель Бо-хай из рода балагчинов плохо о нем заботился, и, как свидетельствует автор «Арутан топучи», Даян-хан тяжело заболел эхинококком [3, с. 86], о чем другие источники умалчивают. Тангутский Тэмур-Хадак силой

отобрал мальчика у Бохая и привез его к родственникам — жене покойного Мандугул-хана Мандухай-хатун. Далее следует рассказ о Мандухай-хатун, ее походе на ойратов и сватовстве к ней Унэболод-онга, именуемого в источнике Болод-ваном хорчинским, о женитьбе Даян-хана на Мандухай-хатун и возведении его на ханский престол в год свиньи (1479). Сообщается о двух женах Даян-хана (Мандухай-хатун и Гуши-хатун) и рожденных ими сыновьях. Затем автор переходит к изложению истории правления Даян-хана: говорит об удачных походах на монголджинов, ойратов, Исмал-тайшу (в плену у которого находилась его мать) и Бэ-тэрсэн-тайшу. Завершается этот раздел рассказом о походе на восставших тумэтов и о тех кровавых событиях, которые ему сопутствовали. О правлении наследников Даян-хана—Дарайсун-хана, Алтан-хана и Лигдан-хана—никаких сведений не приводится. Автор ограничивается перечислением их имен и указывает время вступления на ханский престол.
Мы специально так подробно остановились на изложении этих событий в «Арутан топучи», так как их датировка и описание несколько отличаются от данных других источников этого времени, в частности от анонимной версии «Алтан тобчи», опубликованной Г. Гомбоевым, «Шара туджи» [12] и «Алтан тобчи» Лубсан Данзана [II]. Значение этого памятника трудно переоценить. При всех его видимых объективных недостатках именно ему предстояло стать основоположником монгольской национальной историографии и сыграть в последующем значительную роль в ее формировании.
Следующим по времени создания историческим сочинением в Монголии была, видимо, «Шара туджи» («Желтая история»). Автор ее также неизвестен. Она была написана в Халхе в период, предшествующий завоеванию ее маньчжурами. Известны четыре ее списка. Три из них хранятся в Советском Союзе и один—самый ранний—в МНР, в Улан-Баторе. В свое время списки, хранящиеся в библиотеках СССР, были изучены и описаны Ц. Ж. Жамцарано в указанной выше его работе [24, с. 60—69]. Один из них, список XVII в., привезенный В. В. Радловым, названия не имел и стал поэтому известен в науке как «История Радлова». В настоящее время он хранится в Ленинграде в рукописном отделе ЛО ИВ АН СССР. «Шара туджи» готовилась к изданию В. А. Казакевичем, но эта работа не бы ла завершена, и первое ее научное издание осуществлено Н. П. Шастиной в 1957 г. [12].
Время создания «Шара туджи» точно неизвестно.
В. Хайссиг считает, что' это произошло в период между 1651—1662 гг. [65, с. 84]. Имя автора тоже пока не (установлено. По свидетельству Ц. Ж. Жамцарано, на обложке списка, найденного В. 'В. Радловым, имеется надпись «Гурузги-Тобу-тайджи», пр.и этом слово «Гу-рузги» кем-то зачеркнуто [24, с. 61]. Является ли оно именем автора или владельца рукописи — сказать трудно.
«Шара туджи» [12] построена по той же схеме, что и анонимная «Алтан тобчи» [З]. Для историков наибольший интерес представляют те разделы памятника» где описываются исторические событий, происходившие в Монголии с древнейших времен до середины XVII в. Раздел, интересующий нас,— история послеюаньских ханов — представляет собой краткое изложение сведений из анонимной «Алтан тобчи». Исключением является только та часть, где сообщается о сыновьях Даян-хана. Особое внимание автор «Шара туджи» уделил истории правления в Халхе Гэрэсэндзэ и его потомков. Довольно подробные данные имеются о женской линии монгольских ханов и князей. Сообщается, у кого сколько было дочерей, приведены их имена и сказано, за кого они были выданы замуж.
Эти сведения для исследователей могут представить определенный интерес тем, что не только дают возможность установить тогдашние родственные связи правящего рода чингисидов с другими родами монгольских владетельных феодалов, но и позволяют определить, какие же политические группировки направляли политику монгольского государства во внешней и внутренней ее областях.
Говоря о сыновьях Даян-хана и их потомках, автор «Шара туджи» использовал н др(угие монгольские и тибетские источники, названия которых были установлены Ш. Вирой путем тщательного текстологическюго анализа этого сочинения (см.: «Монгольская историография XIII—XVII веков» [15, с. 242]).
Заканчивается «Шара туджи» на времени правления Лигдан-хана. Об этом правителе автор пишет с большой симпатией. Он явно сочувствует устремлению Лигдан-хана объединить Монголию и оправдывает те насильственные меры, которые были приняты для достижения этой цели. Свой труд автор «Шара туджи» заканчивает такими словами: «Лигдэн-хаган, исчерпав все мирные средства, насильственным образом объединил великие улусы (феодальные уделы. — Г. Г.) шести тумэнов (монголов. — Г. Г.)» [12, с. 76].
Во второй половине XVII—начале XVIII в. в Монголии были созданы первые оригинальные труды обобщающего характера. К ним относятся сочинения Саган-Сэцэна «Эрдэнийн тобчи» («Драгоценный свод») и Лубсан-Данзана «Алтан тобчи» («Золотой свод»).
«Эрдэнийн тобчи», написанное в 1662 г., было самым популярным и любимым произведением монгольских читателей того времени. Существуют четыре его списка, которые были описаны и изучены Ц. Ж. Жамцарано [24, с. 13—52]. Труд Саган-Сэцэна по прав»у считается-одним из самых крупных произведений монгольской историографии XVII в., а самого автора Ц. Ж. Жамцарано характеризует как «одного из лучших представителей-аристократической интеллигенции XVII в., участника и свидетеля феодальных войн, религиозных новшеств и крушения монгольской национальной монархии Лэгдэч-хана (Лигдан-хан. — Г. Г.) чахарского'» [24, с. 38].
Саган-Сэцэн родился в 1604 г. в Ордосе (Южная-Монголия) в аристократической семье, принадлежавшей к роду чингисидов, который вел свое происхождение от Даян-хана. Его дед Улдзэй-Илдучи-дархан-ба-тор-сэцэн-хунтайджи и отец Бату-дархан-батор-сэцэн-хунтайджи были в свое время крупными политическими деятелями в Ордосе [15, с. 250]. С юношеских лет началась политическая карьера и Саган-Сэцэна, которая была и стремительной, и кратковременной. Она прервалась в связи с маньчжурским вторжением в Южн»ую Монголию и подчинением ее захватчиками, как это отмечает А. Мостэрт [71, с. 25]. По всей вероятности, пишет Ш. Бира, Саган-Сэцэн «относился к числу тех представителей родовитой монгольской аристократии которые при новом режиме (Цинов. — Г. Г.) оказались обделенными милостями маньчжурского императора» [15, с. 251—252]. Год смерти Саган-Сэцэна неизвестен, но память о нем, как о стойком приверженце независимости Монголии, долго сохранялась среди его соотечественников.
Сочинение Саган-Сэцэна в рукописях было широко распространено по всей Монголии. Впервые в научный оборот оно вошло благодаря его первой публикации,
предпринятой И. Я. Шмидтом [77], а в 1961 г. Ц. Насан-«балжиром осуществлено его научное издание [8].
Труд Саган-Сэцэна основывается на большом круге источников, часть из которых упомянута автором в заключении его работы (колофоне). В нем автор изложил историю Монголии с древнейших времен до второй половины XVII в. Сочинение построено в соответствии с традициями буддийской историографии и начинается с изложения буддийского учения о происхождении вселенной и человека, распространении учения Будды. Только после этого автор переходит к собственно монгольской истории. В отличие от «Алтан тобчи» и «Шара туджи» Саган-Сэцэн значительно больше отводит места истории Монголии с конца XIV до второй половины XVII в., хотя главное место в его труде по-прежнему занимает история Чингисхана. Б. Я. Владимирцов, характеризуя труд Саган-Сэцэна, подчеркивает, что лучшие его страницы посвящены XV—XVI вв., т. е. времени жизни и деятельности Даян-хана. Саган-Сэцэн, пишет ученый, «как принадлежавший к фамилии Чингисидов, сам владетельный князь, мог слышать о многом от старших родовичей — хранителей старинных преданий „Золотого рода"» [19, с. 16]. Эти сказания Саган-Сэцэн и положил в основу своего рассказа о Чингисхане и его потомках, правивших в Монголии.
В «Эрдэнийн тобчи» отчетливо прослеживается авторская симпатия к Хубилай-хану. Видимо, именно поэтому Саган-Сэцэн всех ханов Монголии послеюань-ского периода причисляет к потомкам династии Юань. Саган-Сэцэн — сторонник установления в стране единодержавия с сильной ханской властью во главе с представителем рода чингисидов. Ему понятны устремления Даян-хана к объединению Монголии, и он настойчиво доказывает неотъемлемые права этого хана на веемой" гольский престол, осуждает притязания на него представителей ойратской аристократии и не скрывает своего отрицательного отношения к ним. Победу чингисидов в борьбе за власть и престол в Монголии Саган-Сэцэн расценивает как единственно закономерный исход. Характеризуя деятельность Даян-хана, автор «Эрдэнийн тобчи» подчеркивает, что в период его правления для всей Монголии были обеспечены «спокойствие и благополучие. Все шесть тумэнов были объединены в единое государство» [8, с. 215].
Говоря о потомках Даян-хана, Саган-Сэцэн особо

выделяет Алтан-хана, характеризуя его как религиозного деятеля, приверженца буддизма. Главной заслугой Алтан-хана Саган-Сэцэн считает его деятельность по возрождению в Монголии этой религии.
Труд Саган-Сэцэна долгое время оставался в Монголии непревзойденным. Его широко использовали при написании своих работ монгольские историки последующих эпох. Интерес к нему не иссякает у исследователей и поныне. Со времен И. Я. Шмидта и его первой публикации «Истории Саган-Сэцэна» труд монгольского историка издавался трижды в разных странах мира (8; 62;
77].
«Алтан тобчи» Лубсан-Данзана — еще одно крупное ; авторское сочинение в монгольской историографии и XVII в. Оно найдено в Халхе в 1926 г. Жамьян-гуном, г предки которого были выходцами из Чахара. Список |этот единственный; с него сняты две копии: фотофакси-^мильная—Д. А. Брядовым и рукописная—Жамьян-гу-^ ном для П. Пеллио [24, с. 80—81].
Точная дата написания «Алтан тобчи» не установлена. По мнению его первого исследователя Ц. Ж. Жам-царано, оно было написано во второй половине XVII — первой половине XVIII в. (24, с. 80]. Такой же точки зрения придерживаются Н. П. Шастина и Л. С. Пучковский [12, с. 4]. А. Мостэрт полагает, что это произведение могло быть создано в период с 1649 по 1736 г. [72, с. 10]. В. Хайссиг считает датой написания 1651—1655 гг. [65, с. 55]. По мнению Ш. Биры, «Алтан тобчи» датируется либо самым концом XVII, либо началом XVIII в. [15,. с. 232], что, видимо, более всего соответствует истине.
/ Впервые «Алтан тобчи» было напечатано в 1937 г. в Улан-Баторе, но вскоре это издание стало библиографической редкостью. В 1952 г. в США А. Мостэрт и Ф. Кливз методом фоторепродукции с уланбаторского-издания 1937 г. предприняли его переиздание [721. В 1957 г. в МНР Ц. Шагдар подготовил и издал перевод «Алтан тобчи» на современный монгольский язык [55].
Для научных изысканий «Алтан тобчи» было использовано в свое время П. Пеллио, С. А. Козиным и Ц. Дамдинсурэном при подготовке ими к изданию «Сокровенного сказания». В 1973 г. «Алтан тобчи» Лубсан-Данзана было переведено на русский язык и издано Н. П. Шастиной [II]. Книга снабжена комментарием, введением и приложением. Перевод выполнен на основании оригинальной рукописи и ее печатных изданий.

О самом авторе «Алтан тобчи» известно очень немного. Из колофона сочинения мы узнаем, что он был ученым ламой в звании гуши. Его имя Шашана-дхара, но известен он как Лубсан-Данзан или Сумади-Шаша-на дхара, что является санскритским переводом его имени (15, с. 227]. Кроме «Алтан тобчи» Лубсан-Данзану принадлежит еще одно сочинение, «Утайин табун агулан-у орошил сугустэн-у чикин-у чимэг орошибай» («Путеводитель Утай-шана, сочинение, называемое ..Украшение ушей верующих"»), изданное в Пекине в 1721 г. [24, с. 80, сн. I]. Из сведений, заключенных в колофоне этого издания, стало известно, что Лубсан-Данзан был учеником халхаского Зая-пандиты, который жил в 1642— 1715 гг. [15, с. 229—230].
Труд Лубсан-Данзана — сочинение своеобразное. В нем весьма четко прослеживается соединение собственно монгольской историографической традиции, восходящей к «Сокровенному сказанию» и буддийской идеологии. Сочинение написано на основе ряда ценнейших источников, из которых многие не дошли до нашего времени. Об этом обстоятельно пишет Ш. Вира в работе «Мон-• гольская историография XIII—XVII вв.», к которой мы ,и отсылаем читателя [15, с. 232—234].
«Алтан тобчи» Лубсан-Данзана, написанное в период упрочения в Монголии буддизма-ламаизма, несет следы явного влияния его идеологии. Особенно хорошо видно это в тех его местах, где автор излагает буддийское учение о происхождении монгольских ханов и историю распространения буддизма. Такие места легко выделяются из общего контекста «Алтан тобчи» и практически не оказывают существенного влияния на основное содержание сочинения.
История Монголии в период правления Даян-хана изложена в «Алтан тобчи» достаточно обстоятельно. В ее основе лежат сведения, по всей вероятности заимствованные автором из анонимной «Алтан тобчи» с некоторыми добавлениями и исправлениями в части датировки событий. Историографический анализ этого труда показывает, что внимание автора было привлечено главным образом к описанию политических событий, происходивших в Монголии в эпоху феодальной раздробленности. Ему удалось воссоздать общую картину той эпохи, когда страну раздирали частые междоусобные войны, которые вели монгольские феодалы.
Лубсан-Данзан — сторонник сильной ханской власти

в Монголии, а ее, считает он, законно представляют -феодалы из Золотого рода чингисидов. Это видно по тем фактам, которые он приводит о Даян-хане и его последователе Алтан-хане. Борьба Даян-хана за восста-, новление объединенного монгольского государства находит полное понимание и сочувствие у автора «Алтан тобчи».
Говоря о потомках Даян-хана, Лубсан-Данзан особо выделяет Алтан-хана, считая главной его заслугой возрождение и распространение буддизма в Монголии. «Он (Алтан-хан. — Г. Г.) прославился,—пишет Лубсан-Данзан,— подобно прежде бывшему Сэчэн-хагану (Ху-.билаю. — Г. Г.), продолжив вновь прервавшуюся было религию, управляя разрушившейся державой пяти цветных и четырех чужих народов» [12, с. 292].
Изложение истории Монголии Лубсан-Данзан заканчивает на правлении Лигдан-хана. Автор «Алтан тобчи» почти не затрагивает главный вопрос — борьбу Лигдан-хана за объединение Монголии и его войну с маньчжурами, а фиксирует свое внимание на его деятельности по распространению в Монголии буддизма.
Еще одним крупным историческим сочинением XVII в. является «История Асарагчи» Жамбы. Его автор — выходец из аристократической семьи, потомок Гэрсэндзэ-Джалаир-хунтайджи, правителя Халхи. Некоторые данные об авторе «Истории Асарагчи» имеются в самой летописи, а также в упомянутой выше «Шара туджи». Дед Жамбы Дандзин-лама придерживался проманьчжурской ориентации и после завоевания Монголии маньчжурами получил звание дзасака (правителя). Его удел находился в Хангайских горах (северная часть современного Убурхангайского аймака) по р. Онги. Он имел четырех сыновей: старший — Тасгиб, носивший титул илдэн-дургэгчи, и был отцом Асарагчи [15, с. 277]. Год рождения Асарагчи неизвестен. Источники свидетельствуют, что он получил в наследственное владение удел своего деда Дандзин-ламы, который умер в 1667г. Сам Асарагчи также придерживался проманьчжурской ориентации. Он не только поддерживал активные связи с Цинами, но и оказывал им поддержку в борьбе против ойратского Галдан-хана. За свои заслуги Асарагчи получил от цинского правительства титул цин-вана, за ним был закреплен маньчжурами и его прежний титул сайн-ноёна. Скончался Асарагчи в 1707 г.
Когда написан труд Асарагчи, пока точно не уста новлено. Его первый исследователь и публикатор X. Пэрлээ полагает, что «История Асарагчи» могла быть написана в 1677 г. Ученый установил также и подлинное название этого сочинения: «История Монголии, начиная от Чингиса до Ухаганту Тогон-Тэмура» [15, с. 276],
«История Асарагчи» была написана в Халхе, на Хангае, в родовом кочевье ее автора. По своей форме, манере подачи материала и содержанию она сходна с другими монгольскими историческими трудами XVII в.
Труд Жамбы состоит из предисловия, где в традиционно краткой форме изложено буддийское учение о происхождении древних царей Индии и Тибета, основного текста (древняя история монголов, история Чингисхана, история Монголии с начала XIV до середины XVII в.) и послесловия. Как уже ранее было отмечено Ш. Вирой, вступительная часть «Истории Асарагчи» сходна по содержанию с начальным разделом «Шара туджи» (15, с. 278]. Жамба, так же как и неизвестный автор «Шара туджи», начинает свое сочинение с рассказа о пользе знания истории предков, заимствованного им из сочинения Пятого Далай-ламы «Пир молодежи» [15, с. 278].
В труде Жамбы нет каких-либо новых данных о периоде правления Даян-хана. В основном он сообщает те же сведения, что и Саган-Сэцэн и Лубсан-Данзан, исключая отдельные подробности, которые не вносят ничего существенного в изучение периода феодальной раздробленности. При написании своего сочинения Жамба,. видимо, пользовался главным образом материалом «Шара туджи» и анонимной «Алтай тобчи». Это находит Свое подтверждение и в том, что Жамба, следуя за «Ал-тан пгобчи», также приводит в своем сочинении и в той же редакции легенду о Юнло, якобы являвшемся сыном Тогон-Тэмура и впоследствии ставшем императором-Китая (1403—1421).
Новым по сравнению с названными выше источниками в «Истории Асарагчи» является раздел, где приведена генеалогия халхаских князей (тайджи). В нем содержатся самые полные материалы о родственных отношениях халхаских владетельных князей с XVI до середины XVII в., приводятся годы их рождения, вступления на престол и кончины.
Некоторые новые данные сообщает Жамба и о распространении буддизма-ламаизма в Халхе в период. правления Абатай-Сайн-хана (1554—1588), а также
(сведения об отношениях между монгольскими правителями Халхи и Южной Монголии в конце XVI в.
Из монгольских летописей XVIII в. нами использованы «Алтан тобчи» Мэргэн-гэгэна в публикации "П. Б. Балданжапова [9], «История рода Борджигид» ..Ломи в публикации В. Хайссига и Ч. Боудэна [7] и «Течение Ганга» Гомбожава в публикации Л. С. Пучков-
-ского [б].
Несмотря на то что эти три произведения принадлежат к одной эпохе, они очень разнятся по своему содер-'.жанию и характеру. В «Алтан тобчи» Мэргэн-гэгэна
-сведений о Даян-хане очень немного, так как сочинение посвящено не чингисидам, а хасаридам, главным действующим лицом является не Чингисхан, а его брат Джо-чи-Хасар.
Как установил первый публикатор «Алтан тобчи» (в переводе на русский язык) П. Б. Балданжапов, этот труд был написан Мэргэн-гэгэном в 1765 г. [9, с. 12]. Он известен в четырех списках. Один из них был приобретен А. М. Позднеевым в Северной Монголии и хранится в
-библиотеке Восточного факультета Ленинградского университета. Впоследствии А. М. Позднеев опубликовал отрывок из него в «Монгольской хрестоматии» [39]. Затем этот же список был опубликован Раху Вира с предисловием Л. Чандры [73]. Кроме названных списков В. Хайссиг сообщает еще о двух, найденных во Внутренней Монголии. Один из них обнаружен Минори Го - в монастыре и издан в 1942 г., а второй найден в Ор-.досе ;[65, с. 171, примеч. З]. До нашего времени дошло его сочинение, изданное ксилографическим способом, в четырех томах [9, с. 10].
Об авторе «Алтан тобчи» известно очень немного. Первые данные о Мэргэн-гэгэне были приведены Ц. Ж. Жамцарано в его работе «Монгольские летописи XVII в.», где указано, что автор «Алтан тобчи» Мэргэн-гэгэн уратский — основатель монастыря Хондэлэн, ученый-лама, создатель школы изучения буддизма, переводчик книг с тибетского языка на монгольский, автор собрания сочинений «Мэргэн-гэгэн сумбум» («Собрание сочинений Мэргэн-гэгэна») [24, с. 53]. Мнение Ц. Ж. Жамцарано полностью разделяет В. Хайссиг [65, с. 171]. Ученый также считает, что Мэргэн-гэгэн родился ® 30-х годах XVIII в. и скончался примерно в 1780 г. [65, с. 172].
В основу издания П. Б. Балданжаповым «Алтан тоб-

XVIII—XIX вв. (как и у историков XVII в.) по-прежнему в большом числе присутствуют поэтические вставки, заимствованные из народных песен и сказаний. Они весьма оживляют основной рассказ и служат иллюстрацией сюжета. Характерным для монгольских историков этого времени является включение в них больших отрывков из более ранних исторических сочинений, которые по каким-то причинам в большей своей части до нас не дошли и стали известны только по этим фрагментам.
В центре внимания монгольских историков — история Чингисхана и все то, что связано с его деятельностью по созданию единого монгольского государства. История Монголии, как правило', доводится до' периода крушения Чахарского ханства и захвата Южной Монголии маньчжурами.
История Монголии в' период правления Даян-хана •из общего изложения хода событий никак специально не выделяется. События излагаются погодно, в хронологической последовательности.
Одним из нововведений историков XIX в. (Рашипун-цуга и Жамбалдоржа) являются включения в их сочинения авторских критических замечаний по поводу датировки некоторых исторических событий или деятельности отдельных исторических личностей.
Первым монгольским источником, введенным в научный оборот, была анонимная «Алтан тобчи», переведенная на русский язык Галсаном Гомбоевым и изданная в 1858 г. [10]. В предисловии П. Савельева к этому изданию указана дата создания сочинения — 1604 г. — и объясняется, что монгольский текст «Алтан тобчи» [10] был переписан в Пекине и доставлен в Азиатский департамент Министерства иностранных дел в Петербурге, а затем передан Археологическому обществу для издания [10, с. 9]. Обстоятельный анализ известных сейчас списков «Алтан тобчи» был сделан Ц. Ж. Жамцарано. Он исследовал три списка — один XVIII в. и два —XIX в. Все они восходят к пекинскому оригиналу. В 1925 г. обнаружен в Пекине еще один список, хранившийся в частной библиотеке. В том же году его издал Тэмэгэту в сборнике под названием «Чингис-хагану чадит» («Деяния Чингисхана») вместе с фрагментами из других монгольских исторических сочинений. В 1929 г. в Пекине вышло второе издание этого сборника, о котором упомянул Б. Я. Владимирцов чи» Мэргэн-гэгэна положен список, хранящийся в Государственной библиотеке МНР. Он обнаружен ученым в;
1967 г. и, по его определению, представляет собой «самостоятельную редакцию сочинения „Алтан тобчи" Мэргэн-гэгэна, неизвестную до сего времени в науке» [65, с. 17]. «Алтай тобчи» Мэргэн-гэгэна, считает П. Б. Бал-данжапов, представляет собой «генеалогическую летопись», в основу которой ее автор положил поучение Пятого Далай-ламы о необходимости знания родословной истории [9, с. 31]. На основании текстологического анализа сочинения П. Б. Балданжапов пришел к выводу,. что оно написано на монгольских и тибетских источниках. Среди них «Алтан тобчи» неизвестного автора,. «Шара туджи», «Эрдэнийн тобчи» Саган-Сэцэна, родословная запись «Алтан курду» («Золотое колесо») и др.. [9, с. 32]. Отмечая особенности труда Мэргэн-гэгэна,, П. Б. Балданжапов подчеркивает его сугубо светский;
характер; самой главной его чертой он считает то, что автор не компилировал источники, которыми пользовался, а критически осмыслил их и творчески переработал-[9, с. 35].
Историческим событиям, происходившим в Монголии-в XIV—XVI вв., в труде Мэргэн-гэгэна отведено немного места, но он интересен для нас тем, как отметил в свое время В. Хайссиг, что Мэргэн-гэгэн в ряде случаев сообщает дополнительные сведения о результатах событий, описание которых имеется либо в анонимной «А.Л-тан тобчи», либо у Саган-Сэцэна [65, с. 178]. Даян-хану-в сочинении Мэргэн-гэгэна отведено две строчки. Названа дата его рождения—год синей обезьяны (1464) —и то, что он был сыном Баян-Мункэ [9, с. 156]. Тем не менее ценность труда Мэргэн-гэгэна для исследователей неоспорима. Краткость одних сведений восполняется автором сочинения полнотой данных по другим вопросам,. при этом по таким, которые отсутствуют в других монгольских источниках.
Один из важнейших памятников монгольской историографии первой половины XVIII в.—сочинение Ломи «История рода Борджигид» [7]. Ломи родился в 1675 г. в княжеской семье в Южной Монголии и являлся потомком Даян-хана. Согласно данным, содержащимся в самом сочинении Ломи, последний был управителем хошуна и состоял на службе у цинского правительства. «История рода Борджигид» написана в 1732 г. на китайском и маньчжурском языках, а в 1839 г. переведена на монгольский язык. Этот список обнаружен В. Хайссигом в 1943 г. в Северо-Восточном Китае. Он опубликован В. Хайссигом и Ч. Боудэном методом фоторепродукции в 1957 г.[7]. В кратком предисловии к изданию приводятся сведения об авторе и дается описание памятника. В этой же книге кроме монгольского варианта сочинения Ломи опубликовано фотофаксимиле и китайского его издания. У нас в СССР труд Ломи впервые введен в научный оборот Б. Э. Базаровой. В ее работе, представленной в качестве кандидатской диссертации и успешно защищенной, дан обстоятельный анализ монгольского текста памятника и показано его значение как источника по истории Монголии [13].
Сочинение Ломи состоит из трех тетрадей. В его основу также положена история Чингисхана. Для нас особый интерес представляет последняя тетрадь сочинения, где содержатся сведения о Даян-хане, его потомках — девяти сыновьях, о правлении внуков Боди-Алаг-хана (1544—1547) и Дарайсуне (1548—1557). Интересные данные приводит Ломи о войне Тумэн-хана (1558— 1592) с Минами, о захвате власти и престола ойратами,
•о правлении Лигдан-хана, его походе на Куку-нор и его кончине. В этой части сочинения автор очень кратко повторяет историю Монголии, изложенную у Саган-Сэцэна и Лубсан-Данзана. Несколько более подробно Ломи рассказывает о восстании в Тумэте и убийстве Улусбо-лода. Очевидную неприязнь Ломи вызывают действия
•ойратских князей, а также предательское поведение Ис-мал-тайши и других правителей Ионгшиебу. Ломи сочувствует Даян-хану и одобряет его деятельность, направленную на укрепление объединенного монгольского государства. В этой части работы влияние Саган-Сэцэна совершенно очевидно. Следуя за Саган-Сэцэном, Ломи допускает его ошибку, называя также Барсболода первым сыном Даян-хана [7, с. 74].
«История рода Борджигид» является важным и интересным памятником монгольской историографии 30-х годов XVIII в. Главным его достоинством является то, что он содержит очень важные генеалогические сведения о потомках Даян-хана, потомках братьев Чингисхана, потомках Барсболода, к которым относился и сам
•Ломи, потомках Гэрэсэндзэ и правителях Харачинского хошуна в период маньчжурского господства. Последняя часть сочинения посвящена рассказу о войне халхасов с Галданом.
Близким к «Истории рода Борджигид» по времени написания является сочинение Гомбожава «Течение Ганга» [б]. Список найден Ц. Ж. Жамцарано в Южной Монголии в 1909—1910 гг. Рукопись содержит 32 листа. Этот список хранится в рукописном фонде ЛО ИВАН СССР. В 1960 г. он описан Л. С. Пучковским и опубликован путем фоторепродукции с введением и указателем 1[6].
О создателе летописи «Течение Ганга» князе Гом-божаве известно немного. Некоторые сведения из его биографии приведены Л. С. Пучковским во введении к указанной публикации и в его статье «Монгольские, бурят-монгольские и ойратские рукописи и ксилографы Института востоковедения» [42], а также в работах В. Хайссига [65, т. 2, с. 53; 64, с. 73—75, 86, 90, 91, 136] и молодого ученого В. Л. Успенского «Сочинение гуна . Гомбоджаба как памятник монгольской историографии XVIII века» [46а], защитившего ее в качестве диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук.
Когда жил и творил Гомбожав, пока наукой точно не установлено. Известно только, что Гомбожав состоял на службе у маньчжурского правительства и заведовал тибетской школой в Пекине. После ухода с этого поста в 40-х годах XVIII в. он вскоре скончался. Кроме «Течения Ганга» ему принадлежит еще ряд работ, которые, по мнению В. Хайссига и Л. С. Пучковского, входили в единый сборник трудов Гомбожава. Возможно, что в него было включено и «Течение Ганга».
«Течение Ганга» — оригинальное произведение, не имеющее аналогий, хотя по приводимым в нем материалам близко к анонимным «Алтан тобчи» и «Шара туд-жи». Основное место в своем труде Гомбожав отводит генеалогической истории Золотого рода Чингисхана. Событиям XIV—XVI вв. в этом труде отведено немного места. Самому Даян-хану уделено всего несколько строк. При этом датировка основных вех жизни Даян-хана, приводимая Гомбожавом, не совпадает ни с одной из упомянутых нами монгольских хроник. Следует также отметить, что в труде Гомбожава содержатся ценные данные о сыновьях Даян-хана и их потомках, либо отсутствующие в других монгольских источниках, либо весьма отличающиеся от них. Сочинение Гомбожава не содержит каких-либо авторских суждений, глосс (пояснений) или критических замечаний, касающихся некоторого расхождения в датировке отдельных событий с авторами сочинений XVII в. и характеризующих отношение самого Гомбожава к излагаемому им материалу. Только сам стиль сочинения позволяет предположить, что Гомбожаву не была чужда идея возрождения независимого монгольского государства. Живя и работая в условиях цинского режима, сказать об этом открыто он
1не мог. Еще жива была в памяти народа расправа мань-
учжуров с Саган-Сэцэном.
1 Появление труда Гомбожава является неоспоримым свидетельством успешного развития исторической науки Б Монголии. Сочинение это чрезвычайно своеобразно. По композиции и по содержанию оно сильно отличается от работ его предшественников. Поэтому в монгольской историографии Гомбожав стал одним из основоположников развившегося в XIX в. ее нового, так называемого критического направления, наиболее ярким представителем которого является известный монгольский историк Рашипунцуг.
Рашипунцуг жил и творил на рубеже XVIII—XIX вв. " Ему принадлежит замечательное произведение «История Юаньского государства, именуемая ,,Болор эрихэ"» («Хрустальные четки»), созданное в 1774—1775 гг. [2]. Ксилографическое его издание хранится в рукописном фонде Государственной библиотеки МНР. Впервые оно изучено В. Хайссигом в 1946 г., опубликовавшим его 10-ю тетрадь [63].
В настоящее время сочинение Рашипунцуга «Болор эрихэ» известно в десяти списках. Три из них опубликованы А. Мостэртом и Ф. В. Кливзом в т. 3 серии «5сг1р1а. Моп^оИса», состоящем из пяти выпусков, вышедших одновременно в 1959 г. [70]. Из означенных трех списков два вывезены из Ордоса А. Мостэртом, а третий воспроизведен им с его уже опубликованного ранее издания [46, с. 176]. Издание пяти выпусков осуществлено методом фоторепродукции. Во введении к изданию дана характеристика всех трех списков, собраны сведения об авторе, приведено краткое содержание сочинения, определен круг использованных Рашипунцугом источников.
О сочинении Рашипунцуга имеется краткое упоминание в книге Г. И. Михайлова «Литературное наследство монголов» (35, с. 54], но о самом авторе никаких данных не приводится. В 1970 г. появилось интересное исследование К. Сагастера, в котором впервые обстоятельно по казана деятельность Рашипунцуга как историка «критического направления в историографии Монголии» [74].
При написании своего труда Рашипунцуг пользовался не только монгольскими, но и тибетскими и китайскими источниками. Вводная часть сочинения сравнительно невелика. Главное внимание автора привлекает история Чингисхана. В этой части своего труда Рашипунцуг приводит много подробностей из его жизни, например, сообщает о его ссоре с Джамухой, которого именует Дашем. Интересные данные приводит Рашипунцуг о войнах монголов с цзиньцами и сунами.
Наиболее близким по характеру к «Болор эрихэ» Г. И. Михайлов считает сочинение Мэргэн-гэгэна «Ал-тан тобчи», но, к сожалению, свое мнение он ничем не аргументирует [35, с. 54].
Рашипунцуг не приводит списка использованных им источников, но сведения о них все же можно извлечь из анализа самого текста сочинений, при этом с оценкой самого автора. Вот, например: «В сутре ,,Алтай хурдун минган гэгжсуту бичиг" (,,Золотое колесо с тысячью спиц") и некоторых китайских сочинениях говорится,, что хунтайджи и бигэчи — это китайские слова (титулы). В некоторых же китайских сочинениях есть указания, что джинонг и ван, джинонг-чингсанг означают одно и то же» [2, с. 641].
Интересно, с нашей точки зрения, суждение Рашипунцуга о причинах междоусобных войн между монголами и ойратами. «Известно,—пишет он,—что в период. правления Тан в Китае случилась подобная история'с восемнадцатым сыном Цинши-хуанди. Она повторилась и в Монголии, когда [Элбэг. — Г. Г.] хаган убил своего младшего брата [Харагуцуга. — Г. Г.] и взял себе его жену. За совершенное зло враги хагана прикончили его самого. В осуществлении желания хагана способствовал Тайю. Его тоже убили... Это скверное происшествие и стало началом междоусобной войны, которая потом долго не утихала» [2, с. 649].
Анализ сочинения Рашипунцуга дает основание говорить о его политической позиции. Автор «Болор эрихэ» — сторонник сильной ханской власти. Он осуждает поступок Агбарджин-джинонга, предавшего своего бра-та-хагана, и ставит в пример как проявление наивысшей добродетели спасение Нагачу младенца Бату-Мункэ-(Даян-хана). С большой теплотой и симпатией рассказывает Рашипунцуг о Мандухай-Сайн-хатун, взявшей на себя заботу о малолетнем хагане и сохранении единства монгольского государства. Только представители рода' чингисидов, считает Рашипунцуг, на законном основании должны управлять монгольским государством.
Из монгольских исторических сочинений XIX в. намиг использованы материалы «Болор толи» («Хрустальное-зерцало») Жамбалдоржа [I] и «Эрдэнийн эрихэ» («Драгоценные четки») Галдана [5].
Первые сведения о «Болор толи» были получены в;
1902 г., когда один из списков этого сочинения обнаружил в Монголии А. Д. Руднев, о чем он и сообщил на заседании Восточного отделения Русского археологического общества [45]. Несколько позже об этой находке писал и Б. Лауфер в «Очерке монгольской литературы» [33]. Впоследствии «Болор толи» наряду с другими монгольскими источниками было использовано Б. Я. Владимирцовым при подготовке в печать его монографии «Общественный строй монголов» [19].
В предвоенные годы изучением «Болор толи» занимался Б. И. Король и представил диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук. В ней автор приводит известные ему данные об источнике и дает краткую его характеристику. Работа осталась неопубликованной и хранится в библиотеке ЛО ИВАН СССР.
В 1957 г. монгольский ученый X. Пэрлээ в краеведческой библиотеке Южногобийского аймака (г. Далан-задгад) обнаружил еще один список «Болор толи». По данным X. Пэрлээ, он был переписан в 1913—1914 гг. со-списка, хранившегося у ламы, проживавшего во Внутренней Монголии, в Среднеуратском хошуне. Эта копия была передана в монастырь Эхийн-загийн, а оттуда попала в руки арата Ууш, который и передал ее в 1957 г. в указанную выше библиотеку [43, с. 182—187].
По свидетельству X. Пэрлээ, найденная им рукопись состоит из трех книг. В заключительной части сочинения приведены сведения об авторе и указана дата написания ~ 1838 г. [43, с. 182].
Труд Жамбалдоржа «Болор толи» посвящен описанию истории Монголии с периода правления Чингисхана До 20-х годов XIX столетия. От предшествующих трудов такого рода он отличается стройностью и систематизированностью излагаемого материала {32, с. 178]. К сожалению, этот ценный памятник все еще остается неопубликованным.
Жамбалдорж — представитель передовой монгольской интеллигенции так называемого нового направления. В своем труде он не только излагает события, но и дает им свою оценку. Труд Жамбалдоржа — ценный вклад в монгольскую историческую науку.
Наибольший интерес для нас представляет та часть его труда, где излагается история Монголии в послеюаньскую эпоху. Приведенные им данные значительно богаче, чем в трудах его предшественников. Жамбалдорж — сторонник сильной ханской власти, его очень беспокоит потеря Монголией самостоятельности. Он ищет возможные пути ее восстановления и видит их в осуществлении на практике «концепции двух принципов», сформулированной еще в летописи XIV в. «Цаган туух» (15, с. 98—100]. Определяя свою точку зрения по этому вопросу, Жамбалдорж пишет: «Среди потомков Чингисхана Хубилай-Сэцэн-хаган уравнял государство и религию. После него среди малых ханов долгие годы спокойно правил Лигдан, а до него Элбэг-хаган. Все они строили свое государство на основе закона ,,карма", и в этом судьба всех правителей одинакова» [1, тетр. 12, л. 45]. Из приведенного отрывка следует, что Жамбалдорж залог прочности монгольского государства видит в сосредоточении светской и церковной власти в руках правителя государства.
Для нас в сочинении Жамбалдоржа представляет особый интерес его 12-я тетрадь, где излагается история Монголии с-конца XIV до начала XVII в. Как нам представляется, Жамбалдоржу в значительной степени удалось показать особенности этого времени, ознаменованного борьбой за власть и овладение всемонгольским ханским престолом потомков Чингисхана, его братьев и ойратской феодальной знати. Победу Даян-хана в этой борьбе Жамбалдорж оценивает как явление положительное и закономерное, а его правление считает временем наивысшего благополучия для Монголии и ее народа. По этому поводу он пишет: «Сын Баян-Мункэ-болху-джинонга Даян-хан царствовал семьдесят четыре года. Во время его правления народ благоденствовал. Столь же долголетнее царствование, в течение семидесяти трех лет, было у китайского императора Тайцзуна. Правление Даян-хана было еще и особенным — Бату-Мункэ был не только долголетним правителем, но и многосемейным человеком. Он имел одиннадцать сыновей и одну дочь» [1, тетр. 12, л. 29].
Труд Жамбалдоржа еще ждет своего исследователя. Этот ценный, чрезвычайно своеобразный источник по истории Монголии представляет собой один из важнейших памятников монгольской феодальной историографии.
Еще одним важным историческим памятником XIX в. является сочинение Галдана «Эрдэнийн эрихэ» («Драгоценные четки»), созданное в 1841 г. Два его списка были приобретены А. М. Позднеевым в Халхе в конце прошлого столетия. Кроме них известны еще девять. Из всех одиннадцати списков восемь хранятся в различных библиотеках Советского Союза и три — в Государственной библиотеке МНР [14, с. 163—164]. О создателе «Эрдэнийн эрихэ» известно немного. Галдан родился в Северной Монголии в конце XVIII в. в княжеской семье правителя одного из хошунов Тушетуханского аймака.
Впервые в научный оборот «Эрдэнийн эрихэ» было введено А. М. Позднеевым и стало известно по его публикации части этого памятника — «Монгольская летопись ,,Эрдэнийн Эрихэ", подлинный текст с переводом и пояснениями, заключающими в себе материалы по истории Халхи с 1630 по 1736 г.» [38]. Появление этого труда с предисловием и обширным историческим комментарием стало значительным событием в мировом монголоведении. Впоследствии изучением «Эрдэнийн эрихэ» занимались Б. Я. Владимирцов, Б. Лауфер и П. Б. Бал-данжапов [14, с. 163—170; 19, с. 197; 33, с. 50]. Полный текст «Эрдэнийн эрихэ» был издан в МНР Ц. Наеан-балжиром [5].
Труд Галдана состоит из 47 глав. Из них только 13-я и 14-я представляют интерес для нас. В них содержится описание истории Монголии с периода правления Тогон-Тэмура (1333—1368) до правления Лигдан-хана (1604—1634).
Приведенные в «Эрдэнийн эрихэ» сведения о Даян-хане заметно отличаются от данных других монгольских источников, главным образом от сочинений XVII в. Особенно это относится к датировке времени Рождения Даян-хана и периода его правления. В этой части своего труда Галдан приводит ряд легенд, которые призваны подчеркнуть божественное происхождение монгольских ханов из рода Чингиса. В описание похода Даян-хана на ойратов Галдан включил рассказ о двух хаганских знаменах (черном и белом), которые символизировали божественную силу, оберегавшую хагана. «Оба эти знамени,— пишет Галдан,— производили такой шум, что ойраты с перепугу побросали оружие и побежали» 1[5, с. 86].
Для понимания историко-политических взглядов Галдана значительный интерес представляет раздел, посвященный истории Халхи с 1636 по 1736 г. Конечно, автор не всегда четко выражает свое отношение к описываемым событиям, современником которых он был. Все же можно заметить, что чем ближе он подходит к -своему времени, тем отчетливее просматривается его субъективистский подход к описанию событий. Галдан рассматривает все, что происходило в Монголии в тот период, с точки зрения интересов светских и церковных феодалов, хотя, как правило, с большим сочувствием говорит и о трудном положении монгольского аратства, его нищете и злоупотреблениях должностных лиц своим положением. В этом отношении труд Галдана выгодно отличается от ряда других работ монгольских историков XVII—XIX вв. и является одним из ценнейших и интереснейших памятников монгольской национальной историографии XIX в., внесших значительный вклад в ее развитие.
Краткий обзор богатого наследия историографического творчества монголов в XVII—XIX вв., представленный выше, не ставил цель показать всю специфику и многообразие форм монгольских исторических сочинений. Анализ монгольской историографии в ее полном объеме в данном случае не предусматривался. Монгольские источники нас интересовали только как материалы о Даян-хане и его политической деятельности на посту главы объединенного монгольского государства. Дополнительно к исследуемой теме привлекались данные, содержащиеся в монгольских источниках о предшественниках Даян-хана на монгольском престоле, о его потомках. Собранные воедино, они дают широкую картину событий в Монголии с конца XIV до конца XVII в., хотя и оцениваемых по-разному. Следует также отметить, что все монгольские сочинения содержат сведения о войнах монголов с ойратами и очень немногие сообщают об отношениях Монголии с Китаем.
Монгольские историки, хотя и не всегда четко и определенно, высказывают свое отрицательное отношение к тому, что ослабляло Монголию, нарушало ее единство. Но они хорошо понимали, что в условиях цинского режима в стране единственной объединяющей силой была буддийская церковь. Поэтому восстановление независимого монгольского государства они считали наиболее возможным только под ее эгидой. Следует также отметить и тот неоспоримый факт, что в XVII—XIX вв. среди светских феодалов не было такой политической фигуры, которая не только устраивала бы всех монгольских владетельных феодалов в качестве главы монгольского государства, но и сама была бы способна организовать и повести борьбу за восстановление политической независимости страны.
Одна из главных идей, проводимых во всех исторических трудах XVII—XIX вв.,— показать правомерность наследования власти и ханского престола потомками Чингисхана. Вот почему приход к власти Даян-хана и его государственная и политическая деятельность получили весьма высокую оценку у монгольских летописцев.

На содержание